Образ женщины-матери в алых одеждах, который появился на плакатах в начале войны, советские солдаты носили под сердцем, как икону. Интересно, что этот образ был написан с реальной женщины, и можно даже сказать, что она не была русской. Однако художник рисовал так, что каждый солдат потом видел в женщине что-то родное, женщина-мать была реальной и в то же время многоликой.
Идея родилась в один миг
В 1941 году грузинский художник Ираклий Тоидзе и его жена Тамара уже жили в Москве. Ираклия оценили как талантливого иллюстратора книг. Жена его вела светскую жизнь, даже дружила с супругой Берии.
Но в тот момент, когда по радио объявили о войне, чувства мирных, вполне благополучных людей, как будто обострились, повеяло чем-то первобытным. Тамара вбежала в комнату, где ее муж писал иллюстрацию к «Витязю в тигровой шкуре». И взметнув вверх руку в каком-то экспрессивном жесте, возможно свойственном ее предкам, Тамара прокричала одно страшное слово — «Война!». Ираклий Тоидзе же наоборот, не смог толком осознать услышанное, но увидел образ. Женщины с неистовым взглядом, полным боли и растерянности, и одновременно ее сильную, воинственную позу. Он велел жене замереть — и начал делать наброски.
Многонациональный образ
Историю создания плаката рассказал сын Ираклия Тоидзе в своем интервью. То, что на плакате изображена жена художника, Тамара Тоидзе, одновременно является и правдой, и нет.
Тамара не была ни чистой грузинской, ни русской, хотя и родилась в Ленинграде. В ее корнях было переплетение национальностей — испанцы, поляки, евреи и даже цыгане. Может быть поэтому в лице женщины потом каждый советский солдат видел что-то свое — прищур бабушки, губы любимой женщины, строгие глаза матери.
Хотя женщина на плакате Тамарой Теодоровной, по сути, не была. Лишь похожие черты, и главное, поза. Ираклий состарил свою жену, и, как говорили многие его друзья, «смешал» черты. В лице видели черты соседок художника по коммуналке и каких-то знакомых женщин.
«Родина-мать зовет!»
Но Ираклий Тоидзе был весьма талантлив, потому что смог передать то, что действительно вдохновляло советский народ на победу. Фигура была как будто обернута в красные знамена, и в то же время ее одеяние напоминало древние саронги, но был на фигуре и русский, спущенный на плечи платок.
Солдаты так полюбили этот образ, что носили мини-версии под сердцем. Один доживший до Победы солдат рассказал, что его сослуживец забирал изображение с собой, когда они отступали со словами: «Маму здесь оставлять нельзя».
